Говорят, только благодаря самоотверженности Барсамова нынешнее поколение имеет возможность видеть вживую полотна легендарного мариниста...
Больше, чем жизньОн не продавал свои картины и, хоть и участвовал в выставках, никогда не рекламировал себя. Для него важно было другое. Он хотел, чтобы помнили о величии самого искусства. А искусство для него ассоциировалось с Айвазовским.
Из воспоминаний о Барсамове его лечащего врача и друга А. С. Арустамова:
«Николай Степанович постоянно боролся за становление и приумножение значимости всемирно известного очага искусства... Это была нелёгкая задача. Приходилось встречаться с косностью и недальновидностью некоторых чиновников от искусства...»
Ничего нового в том, что с подобным приходилось сталкиваться тогда, как, собственно, приходится сталкиваться и теперь. Бюрократия и косность мышления непобедимы. Другое дело не опускать руки и добиваться своего не ради себя, но для всеобщего блага. И делать это всякий раз. Снова и снова. Даже когда силы уже на исходе.
А. С. Арустамов приводит два необычайно показательных примера того, как живется тем, у кого есть совесть и ответственность перед будущим:
«В начале 60-х годов решением Министерства культуры Украины было предписано передать 15 лучших полотен из галереи в Алупкинский дворец-музей. Это было, по существу, разорением галереи Айвазовского. Я был свидетелем того, как он возмущался и переживал это как свою личную трагедию, писал письма во все инстанции, использовал средства массовой информации и добился-таки отмены этого решения...»
Но это была лишь временная передышка... «Второй эпизод закончился для него, можно сказать, трагически. В начале 70-х годов, как-то вечером, мы зашли с женой к нему, как всегда, проведать, и застали его в состоянии отчаяния. Оказалось, что без его ведома тогдашний директор Грушик решил и начал претворять в жизнь реконструкцию здания картинной галереи, соединив два крыла специальным крытым переходом. Николай Степанович считал, что здание следует оставить в первозданном виде, каким его оставил городу великий маринист. Многочисленные обращения в городские, областные инстанции и Министерство культуры Украины ни к чему не привели. Его переживаниям не было конца! Состояние здоровья ухудшалось на глазах... этот период его жизни не прошёл без следа, с учётом его преклонного возраста. Вскоре на моих глазах он скончался от тяжёлого инфаркта миокарда...» Шел 1976 год. Барсамову на тот момент было уже за 80...
Человек-легендаСегодня не принято так гореть на работе. В норму вошло непременное подсчитывание материальных дивидендов, которые в перспективе должны принести те или иные моральные и физические «капиталовложения». Барсамов же был частью того поколения, которое не мечтало войти в историю, а просто, как бы ни громко это звучало, творило ее.
История спасения полотен И. К. Айвазовского из оккупированного фашистами Крыма впервые прозвучала с, так сказать, официальной трибуны еще в 2008 году. Речь идет о докладе Людмилы Даниленко на научной конференции, посвященной 650-летию восстановления монастыря Сурб-Хач. Уровень конференции был международным, но тем не менее, как это и принято, на ней присутствовали лишь посвященные. А ведь подвиг Барсамовых (директора галереи и его супруги) достоин того, чтобы войти в учебники новейшей истории. Сегодня воспоминания о том, как, спасая от войны шедевры Айвазовского, Барсамовы везли их на восток, уже легенда.
Из доклада Людмилы Даниленко:
«Н. С. Барсамов принял самостоятельное решение: готовить к эвакуации всё. Спешно и тайно делали ящики. Многие музеи не успели выехать, все ждали приказа, боялись оказаться паникерами, все были уверены, что враг не пройдет. В результате немцами были разграблены и разрушены хранилища,создаваемые столетиями: Алупкинский, Ялтинский, Евпаторийский, Бахчисарайский, Симферопольский, Керченский, Феодосийский краеведческие музеи, Ялтинский музей восточных культур, Симферопольская картинная галерея. Николай Степанович ни с кем не спорил, никому не доказывал, что в одночасье картины со стен не снимешь. Он знал — рисковать нельзя. Его не должны застать врасплох. Он решил действовать самостоятельно на свой страх и риск...»
Сопровождать коллекцию отправились всего два человека — муж и жена Барсамовы — директор и главный хранитель галереи. Ни о каком милицейском или ином сопровождении речь не шла. Время сделало ставку на беспрецедентную порядочность двоих человек. И выиграло. Картины, не без трудностей, были-таки доставлены в далекий от войны Ереван.
Из воспоминаний Н. С. Барсамова:
«Нас очень радовало уважительное отношение художников Армении к творчеству Айвазовского. Они видели в нем не только выдающегося мастера, но и одного из основоположников армянской живописной школы».
Долгая дорога домойНакануне нового, 1942 года супруги Барсамовы получили радостное известие. Вместо игрушки на новогоднюю елку была прикреплена газета с известием о крымском десанте.
Из воспоминаний Н. С. Барсамова:
«Сообщение было настолько радостным, что я тогда же начал работу над картиной (речь идет о картине Барсамова „Десант в Феодосии в 1941 году“, написанной художником в Ереване — Ред.)».
Да, безусловно, сообщение было радостным. Но, увы, пока преждевременным. Тогда нашим войскам пришлось оставить город.
Феодосию освободили от немецко-фашистских захватчиков 13 апреля 1944 года. И только в середине октября 1944 года было наконец получено разрешение на реэвакуацию.
Обратный путь четы Барсамовых и их бесценного груза лежал через Поти, Сухуми, Ростов-на-Дону. Домой, в Феодосию, они прибыли 5 ноября 1944 года.
Их ждала удручающая картина. На набережной уцелело всего шесть домов. Здание галереи ощутимо пострадало — ободранные стены, потеки дождевой воды, обваленная штукатурка, зияющие пустотой просветы окон и дверей...
Пришлось начинать все с нуля. И у них получилось...
2 мая 1945 года в Феодосии открылась большая выставка картин Айвазовского. 2 мая 1945-го! Это было предчувствием большой и окончательной Победы...
Елена БОНДАРЮК
Фото sv.leleko.ru, krimoved-library.ru
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 455 от 10 ноября 2017 года