«Мы жили в солдатских палатках…и были счастливы»

«Артек»: каким он был десятилетия назад текст: Ирина Ковалева, СИМФЕРОПОЛЬ Фото: Эмиль Гарибян, СИМФЕРОПОЛЬ

«Артек» появился в 1925 году. После того, как прошли Первая мировая, Гражданская война и был пережит страшный голод. В то сложное время государство нашло возможность, чтобы строить и расширять лагерь, делая его символом, легендой, эпохой. В «Артеке» мечтал побывать каждый советский школьник. Но такой случай предоставлялся только лучшим.

Во времена независимой Украины в «Артеке» отдыхали в основном дети состоятельных родителей. Сегодня, благодаря Русской весне, «Артек» возвращает свои традиции – и по форме, и по содержанию – это лучший детский лагерь страны. 16 июня «Артеку» исполняется 90 лет. Но каким он был десятилетия назад?

***

Отец Гены Полякова был офицером, погиб в самом начале войны. Осиротевшего мальчика воспитывала бабушка – добрая и высокодуховная, но неграмотная женщина, жившая в нижегородской глубинке. Учился Гена в сельской школе, уроки делал при керосиновой лампе и очень много читал. Бабушка, которая не умела ни читать, ни писать, поощряла эту страсть внука: регулярно выделяла определенную сумму из пенсии за погибшего кормильца, и мальчуган бежал в соседнее село, за четыре километра, в книжный магазин. И, конечно же, этот советский мальчишка, как и десятки тысяч других, мечтал попасть в детский лагерь «Артек». Попал чуть позже, вожатым.

– Я приехал в Крым  из Нижнего Новгорода в 1959 году, когда мне было 20 лет, – вспоминает Геннадий Петрович. – Приехал осенью. И меня поразило необыкновенно голубое небо и Симферопольский вокзал. Такое небо я видел только на картинах французских художников импрессионистов. А тут вдруг живьем! И Южный берег Крыма, и море – это впечатление до сих пор остается самым главным.

Вожатых в «Артек» отбирали очень строго. На уровне ЦК ВЛКСМ. Геннадий Поляков, например, попал в лагерь только после того, как окончил центральную комсомольскую школу. В свои двадцать он уже считался взрослым человеком, поэтому работал на первом отряде. Окружающие думали, что этому серьезному парню больше тридцати. А как иначе? В противном случае порядка среди 14-15-летних подростков не жди.

  – Я начал работать в лагере, который теперь называется «Морской», а раньше был «Нижним», потому что находится у подножья Аюдага, «от горы наискосок разместился «Нижний» лагерь, пионерский городок», – рассказывает с улыбкой Геннадий Петрович. – В 1961 году я уже был начальником лагеря – сначала «Кипарисного», а потом и «Прибрежного», когда его построили.

Но еще в 1959-м году лагерь был таким, каким, в принципе, и до войны. В нем было четыре дружины, объединенные одним центром управления. Жила ребятня в солдатских палатках, рассчитанных на 36 человек. Удобства во дворе.

– И, тем не менее, и мы, и дети были счастливы. «Артек» для всех, кто работал там или отдыхал, был школой самодисциплины, школой чувства долга и, в какой-то мере, социальной справедливости, – делится Поляков. – Тогда в «Артеке» дети были в основном за успехи в учебе, в спорте, а также дети-сироты и дети, воспитывающиеся в интернатах. Вообще, удивительно, что даже в трудное послевоенное время государство сумело сохранить «Артек» и сделать его центром детского творчества, центром детской мечты. Для меня «Артек» остался страничкой интересной и памятной.

В 1960 году в лагере началось масштабное строительство. Как-то на лагерной линейке, в последний день заезда, ребята увидели огромный компрессор, который строители загнали на площадку. И поняли, что ставший для них родным лагерь будет переделываться, строиться заново, что через год те, кому посчастливится сюда вернуться, «Артек» не узнают. Так и случилось.

– На месте виноградника, где мы работали, построили лагерь «Прибрежный», который принимал около двух тысяч человек, – вспоминает Поляков. – И я был там первым начальником лагеря. Потом меня сменил другой хороший человек, я попросил, чтобы меня перевели на стационарный лагерь, поменьше. Работать было тяжело».

Геннадий Петрович убежден: дети одинаковы во все времена. И тогда, и сейчас – все хотят поскорее вырасти, хотят где-то учиться в будущем, иметь хорошую специальность и добрых друзей. Все хотят похулиганить. Но, по его словам, нарушение дисциплины, скорое всего, связано с тем, что нет должного контроля и объяснения ситуации.

– В «Артеке» хулиганов не было, потому что была очень жесткая дисциплина. И для меня самым большим «раздражителем» было море. Не дай ведь Бог что-нибудь случится... Поэтому, когда начинались купания, я выходил при всем своем параде на середину пляжа,   чтобы меня видели и врачи, и вожатые, и дети – и стоял столбом. Ждал, когда все закончится. И только потом, много лет спустя, я узнал, что такое пляж и море, – вспоминает Поляков. – Но, несмотря на жесткую дисциплину, у меня с ребятами были добрые и дружеские отношений. Мы, например, всегда делали праздник «Здравствуй, море», ведь дети из Сибири, с Камчатки и Закарпатья никогда его не видели. Вожатые, взяв меня за руки и ноги, кидали в воду, и я говорил, что уже теплая, можно купаться. (Улыбается).

Почему «Артек» стал «Артеком»? На этот вопрос Геннадий Петрович отвечает просто: тогда очень много внимания обращали на самостоятельность детей, на самоуправление, на самооценку и самодисциплину. «Если он чванлив, на первое место ставит себя, то это не артековец. Чувство самодисциплины и чувство долга – без этого «Артеку» не быть».

– Мы, например, раз в неделю проводили в отрядах «Большие разговоры». Собирались у костра и беседовали с ребятами о жизни, ­– продолжает он. – Но разводили не большой костер, который в силу жара всех разъединяет и разобщает, а маленький огонечек, чтобы сидели все голова к голове. Вот мы сидели и обсуждали вопросы дружбы и предательства, дисциплины и ответственности, говорили о взаимоотношениях в семье. И дети в этой непринужденной обстановке были откровенны, анализировали свои поступки.

Однажды даже всесоюзный журнал «Вожатый» написал об этих «Больших разговорах», особенно выделив букву «О», потому что Поляков, будучи нижегородцем, окал: «И долго помнить будут горы, как будет помнить детвора, про все большие разговоры у пионерского костра».

– Лагерь – твой дом, и ты в нем хозяин – это было одним из моих девизов в работе, – делится Геннадий Петрович. – Я всегда, когда дети приезжали, делал вечер знакомства с сотрудниками - начиная с дворника, садовника, физкультурника и санитарки и заканчивая моим завхозом Николаем Онуфриевичем, кстати, капитаном третьего ранга, которого я обязал являться в орденах, что производило колоссальное впечатление и на сотрудников, и на детей. И каждый сотрудник разговаривал с детьми как с взрослыми, делясь своими проблемами, это создавало впечатление у детей, что лагерь – это их дом и они ответственны за него. Ведь ребята были в «Артеке» 60 дней, естественно, когда уезжали, все утирали слезы. Бывало, что и я вожатому говорил: «Пойди за угол, высморкайся». Всех артековцев объединяет их заповедь: «Артековец сегодня, артековец всегда». У тех, кто однажды побывал в «Артеке», нет возраста.

***

Помнит Геннадий Поляков и Брайана Кана – первого американского мальчика, который попал в «Артек». Обычно в лагерь дети из-за рубежа приезжали, представляя различные международные организации, а этот приехал лично. Все благодаря отцу - американскому писателю Альберту Кану, работавшему над книгой о балерине Галине Улановой.

– Его отдали в мой отряд, – рассказывает Геннадий Петрович. – Было ему лет 12-13, он был немного младше наших ребятишек. Поразило нас то, что он был скаутом, в форме скаута, а на рукавах – нашивки тех умений и навыков, в которых он уже добился определенных успехов. Каждые два-три дня настроение его менялось, и он говорил: «Я еще останусь». И вел дневник. Я разрешил ему делать записи во время Абсолюта – так в «Артеке» называется послеобеденный сон. И он писал. Потом этот дневник был опубликован в журнале «Огонек», статья называлась «Почему плакал американский мальчик?» Почему? Потому что настолько подружился с нашими ребятами, что не хотел расставаться. Хотя по-русски он почти не говорил, собственно, как и мы по-английски. Общались, что называется, с божьей помощью, где на пальцах, где языком, где улыбкой. Позже мне рассказывали, что Брайан Кан стал журналистом, что Познер - его хороший товарищ. К сожалению, я больше с ним не встречался. Вообще, таких случаев, как с этим американским мальчиком, было много, потому что каждый ребенок в то время был интересным, с необычной судьбой, талантом, взглядом. И он, этот ребенок, требовал внимания и заботы.

В «Артеке» обязательно бывали все, как сказали бы сегодня, знаменитости. С известным композитором Дмитрием Кабалевским, например, Поляков долгое время состоял в личной переписке. И даже когда работал уже секретарем горкома в Севастополе, приглашал его на детский конкурс музыкантов-исполнителей им. Д.Б. Кабалевского. Маэстро приехал. Награждал победителей. И потом, по пути на крымское ТВ, сидел за рулем служебной машины Полякова. «Вот кому сказать, что Кабалевский был у меня шофером – никто же не поверит», – смеется Геннадий Петрович.

Конечно же, приезжал в «Артек» и первый космонавт Юрий Гагарин.

  – Помню, в тот день, когда Гагарин полетел в космос, я дежурил, в лагере был банный день, – рассказывает Поляков. – Услышав новость, что наш человек в космосе, я не поверил своим ушам. Заскочил в баню, говорю ребятам: «Наш человек – Юрий Гагарин в космосе!» Можете себе представить, что делалось с тазами, водой, мочалками и мылом?! А потом Гагарин приехал в лагерь... Очень улыбчив, прост, человечен. Величия какого-то не было. Мы ему нацепили бирку «спортивный судья», и он судил нашу артековскую игру «Снайпер» – разновидность русской лапты. Мы пожимали ему руки, фотографировались. И он остался в моей памяти не как далекий образ на фотографии, а как живой человек, такой, как все. Но, в то же время, было в нем что-то такое, чего не было у всех остальных. И это сделало его Гагариным. Был и Титов у нас, и другие космонавты, и много разных других знаменитостей. Все они умели разговаривать с детьми. Артековская аура располагала к семейному разговору.

Кстати, со своей будущей супругой Геннадий Поляков также познакомился в «Артеке»  – она была старшим врачом. И до сих пор Эмма Георгиевна с улыбкой вспоминает мужу, как он всё и вся строго контролировал, как пристально следил за режимом, как, надувая щеки, строил медперсонал, не давая делать поблажки вожатым. Зато в лагере не было ЧП. Да и сын у этой пары, чьи сердца соединил «Артек», вырос достойным человеком. «В лагере он не был, но мы ему «Артек» в плане школы и воспитания сделали дома». Андрей Поляков – профессиональный литератор, крупный современный поэт, известный далеко за пределами Крыма. Недавно получил российскую премию им. А. Вознесенского.

***

В «Артеке» Геннадий Поляков проработал до 1963 года. Затем его пригласили в Севастополь – на должность секретаря горкома комсомола. Так он и остался крымчанином.

– Дальнейшая моя судьба сложилась таким образом, что в той или иной мере я все время был связан с детством. Я 18 лет проработал в областном комитете партии в отделе науки и учебных заведений, осуществлял партийное руководство школьным образованием, в том числе, и отдыхом детей. Вообще, в то время государство много заботилось о детях. На примере «Артека» были созданы десятки тысяч лагерей во всех уголках Союза. И каждый городок, поселок гордился своим местным пионерским лагерем. Это показатель той ушедшей эпохи, – рассказывает Поляков. – Мы « обком партии, очень много занимались строительством школ и детских садов и рационализацией школьной сети. У нас в Крыму была, пожалуй, самая рациональная школьная сеть. Для каждой особенной категории детей, таких, которые нуждаются в особой заботе и опеке, у нас были свои учебные заведения. Даже детей, совершивших правонарушения, мы не отправляли в колонии, у нас для них были специальные школы, где с ними работали. Вообще, надо с ребятами говорить, объяснять что да как и больше доверять им. Это я понял еще в «Артеке», и это мне в дальнейшем, когда я был директором школы, очень помогало. Для детей детство – это взрослая игра, а мы, взрослые, должны помогать им через эту игру взрослеть.

 
По теме
Следственными органами СК России завершено расследование уголовного дела в отношении 27-летней жительницы Севастополя, обвиняемой в заведомо ложном доносе о совершении преступления,
Крымчанин пытался передать наркотики арестованному и получил 9 лет колонии Алексей ЕЛАГИН Крымчанин пытался передать наркотики арестованному и получил 9 лет колонии Фото:
Крымчане получили восемь лет колонии на двоих за мошенничество на 4 млн рублей Алексей ЕЛАГИН Крымчане получили восемь лет колонии на двоих за мошенничество на 4 млн рублей Фото:
Правоохранители задержали 34-летного жителя одного из сёл Сакского района, который в состоянии алкогольного опьянения забрался на капот припаркованного улице легкового автомобиля и разбил его ногами.
Железнодорожным районным судом города Симферополя вынесен приговор по уголовному делу в отношении ранее неоднократно судимого жителя региона.
Синоптики предупреждают крымчан о сильном ветре. В течение суток 29 марта ожидается усиление южного, юго-западного ветра 17-22 м/с.
Кировский районный суд Республики Крым признал виновной местную религиозную организацию мусульманской общины и привлек её к административной ответственности за производство и распространение экстремистских материалов,
В Минздраве Крыма обсудили организацию медпомощи больным с иммуновоспалительными заболеваниями - Крымское информационное агентство В Министерстве здравоохранения Республики Крым прошло рабочее совещание по вопросам организации медицинской помощи больным с иммуновоспалительными заболеваниями.
Крымское информационное агентство
Позабыт, позаброшен... - Крымская правда Позабыт, позаброшен... Фото автора. Дворец графини Ольги Паниной в Гаспре - один из самых старинных замков Крыма.
Крымская правда
1 - Музей-заповедник Киммерия М.А. Волошина В Доме-музее М. А. Волошина 27 марта для детей младшего школьного возраста прошла комплексная программа «Театр начинается с детства», посвящённая Международному дню театра.
Музей-заповедник Киммерия М.А. Волошина
Профильный Комитет обсудил состояние крымских памятников Великой Отечественной войны - Государственный Совет Комитет по культуре и вопросам охраны культурного наследия на своем заседании, которое провел его председатель Николай Волков, обсудил вопрос о состоянии памятников,
Государственный Совет