Русские переселенцы — белое пятно истории

Ранняя весна 1944 года. Уже больше полугода, как Орловская область освобождена от фашистских оккупантов. Казалось бы, люди могут вздохнуть свободно, начать возрождать села и города, обустраивать  жизнь. «И вдруг нам сообщают, что все наше село… эвакуируют. Какая эвакуация на освобожденной территории? Куда, зачем нас везут? Все вопросы оставались без ответа. Просто целыми семьями сажали на подводы и строем, под охраной военных направляли на восток. Несколько дней ехали неизвестно куда.

И вдруг догоняет уполномоченный, при погонах, разворачивает наш обоз  и дает «добро» на возвращение домой», — пишет в письме в редакцию Александра Защук, которая через несколько месяцев после первой попытки переселения в «добровольно-принудительном» порядке оказалась в разрушенном, голодном Крыму. Ее семью, как и тысячи других, сорвали с родных мест страшные последствия войны и сталинская политика тех лет: был на оккупированной территории, значит — потенциальный враг, к которому не может быть доверия.

В мае Крым отметил скорбную дату — 70-летие депортации крымских татар, армян, болгар, немцев, греков. На протяжении последних 23 лет  «лидеры» крымско-татарского народа, ежегодно вспоминая события трагических дней, не забывали наброситься с обвинениями на людей других национальностей, которые после 1944 года оказались в домах изгнанных со своей земли семей. Да и украинские политиканы усердно подливали масло в огонь, стравливая крымчан между собой, нагнетая истерию вокруг бед и несчастий одного народа и оставляя под грифом «секретно» страдания тех, кого привезли на полуостров и вселили в саманные домики крымских татар. Пришло время сорвать печать забвения и вспомнить, что 70 лет назад война и «сталинская машина» перемололи в своих жерновах русских так же безжалостно, как и депортированных из Крыма татар, греков, армян, болгар и немцев. Хотя всю жизнь патриотически настроенная Александра Ефремовна, в детском возрасте видевшая смерть друзей и близких, уничтожение целых сел и деревень и свято верящая, что переселение было вынужденным, неизбежным, покорно принимающая эту судьбу, — против того, чтобы о том времени говорили, словно предъявляя претензии к действиям советского руководства. Но стоит рассказать историю ее семьи, чтобы сделать собственные выводы и понять: вынужденные переселенцы в Крым — не враги народам, испокон веков обитавшим на его земле. Они пережили не меньшую трагедию. И сегодня в благодатном крае надо уважительно относиться ко всем в нем живущим: к одним — за потерянную когда-то родину, к другим — за восстановление, возрождение «чужой» земли. Теперь для каждого она — своя, родная!

Александра Защук

«Прошло несколько месяцев после того, как нас вернули в родные дома, и снова — дорога. На сей раз сообщили: в Крым. Нам посулили вместо стертых с лица земли домов — новые. И 14-летняя сестра, которая уже работала и как кормилец имела право принимать решения за всех, внесла семью в список согласных на переселение. Мы и не представляли, что нас ждет. Слово «Крым» ассоциировалось с теплым, солнечным, радушным краем…» — говорит Александра Ефремовна. Дорогу, по которой людей, как скот, везли в закрытых товарных вагонах, вспоминает не с такой болью и ужасом, как дальнейшие мытарства. Да, в поезде от жары, скученности и духоты многие старики и дети умирали, их наспех хоронили на полустанках, но все верили, что ждет «свет в конце туннеля».  И каково было людям оказаться на выжженной не только войной, но и беспощадным солнцем сухой земле, которая совсем не походила на благодатные черноземы центральной России. Переселенцев везли не в Симферополь и Севастополь, где две сотни лет формировалось русское население (на восстановление города-героя вербовали только молодежь), не в Керчь, где уже в 1886 году проживало 92 процента славян, и не в Евпаторию и Феодосию, территории которых с тех же времен активно осваивали русские и украинцы, и хозяйственная адаптация к местным условиям была в целом завершена. В 1944 году жителей Орловской, Брянской, Курской областей везли в основном на земли степей и предгорий (Белогорский, Балаклавский, Алуштинский, Бахчисарайский и Судакский районы), где в прежние годы преимущественно развивалось скотоводство, а никак не садоводство и земледелие (а там, где и развивалось, за годы войны исчезло). Теперь здесь, на опустевших территориях (в октябре 1944 года, по данным Википедии, в Крыму насчитывалось 379 000 жителей против 1 126 426 в 1939-м), надо было превращать безжизненный солончак в плодородную землю.

«12 сентября 1944 года мы прибыли в Бахчисарай. Нас выгрузили ночью прямо на платформу. Послышался раздирающий бабий плач. «Господи, куда нас привезли?» — навзрыд причитали обессилевшие женщины. — Вокруг — пожухлая трава, голые скалы. Это потом, с середины пятидесятых годов, стали повсеместно высаживать леса. А тогда мы оказались среди камней и колючих кустарников», — рассказывает Александра Защук.

Жилья для переселенцев не нашлось, потому что днем раньше прибыл эшелон с такими же несчастными из других некогда оккупированных областей. Пришлось искать пристанище самостоятельно. Спасибо, хоть подводы дали. Прошли немного: одно село под скалой — страшно, другое — среди выжженного солнцем поля с одним колодцем и старой шелковицей.

«А наше родное село — на реке, лес кругом», — подумалось тогда маленькой Саше. Вымотанные до предела люди остановились в крохотном Кочкар-Эли, название которого говорило само за себя: в переводе с крымско-татарского — «баранья местность» (ныне — Брянское). Здесь и обосновалась очередная партия переселенцев из Орловской и Брянской областей.

Детвора новые места обживали легче

«Разместились в пустых маленьких домишках с земляным полом и ямами в нем, из которых торчали клочья овечьей шерсти. В первую ночь народ с ужасом выбегал из хижин: несметные полчища блох — попробуй усни! В скором времени я подхватила малярию. И немудрено: вместо садов — заиленные низины, заросшие камышом и облюбованные малярийными комарами», — озвучивает Александра Ефремовна всплывающие в памяти картины.

Документов на руках у переселенцев не было, убежать, вернуться домой не представлялось никакой возможности. Более того, территория поселения считалась закрытой, выезжать за ее пределы запрещалось. Тех, кто не выдерживал тяжелой жизни и чуть ли ни  пешком, скрытно отправлялся в родные места, догоняли и возвращали обратно, наказывая по всей строгости закона, — заводили уголовные дела.

«Вот о чем надо говорить сегодня: о насилии в отношении и тех, кого выгоняли из Крыма, и тех, кого привозили сюда. А еще надо помнить, что именно те люди, что волею судьбы оказались в послевоенном Крыму, создали своими руками новый, благополучный, процветающий край», — говорит А. Защук.

А цифры лишний раз подтверждают, насколько тяжко приходилось на полуострове в послевоенные годы, особенно тем, кто пережил фашистскую оккупацию у себя на родине, кого объявили неблагонадежными и отправили в чужие края: за период с 1 сентября 1944-го по январь 1948 года из 18 тысяч семей-переселенцев убежали больше половины. Многих нашли, вернули обратно. Нечто подобное случилось и с семьей Защук: они бежали к деду в Орел, их отыскали, у родителей чуть детей не отняли, отцу-инвалиду пригрозили, мол, всего лишишься, если не вернешься. Дед тоже был вынужден ехать в Крым, так как продал свой дом, чтобы семья могла заплатить за хижину, приобретенную в Брянском. (Да, да, за нее надо было платить! Никто даром дома не раздавал). Когда в дороге украли все деньги, мать Саши бросилась на железнодорожные рельсы — чудом спасли от гибели. 

А в 1946—1947 годах грянул голод. Из-за засухи земля не уродила, зерна не было. Дети и старики получали по 200—300 граммов хлеба, работающие — 400—500. Для сравнения: военнопленным немцам выдавали по 800 граммов.

«Отец и сестра, совсем оголодав, заболели и попали в больницу. А я и мама стали ездить в Севастополь, дежурить прямо под стенами хлебного магазина. Однажды, возвращаясь домой, мы поделились краюшкой с изможденным стариком, он отломил кусочек, поднес к губам и… умер», — тихо произносит Александра Ефремовна: видно, как тяжелы ее детские воспоминания.

И после такой трагедии люди не очерствели. Трудились на полях, фабриках, заводах, на стройках, восстанавливали разрушенное хозяйство Крыма. Не стонали от трудностей, не таили гнев и обиду за то, что их всюду преследовала  «черная метка»: при поступлении и  на учебу, и на  работу им всегда задавались вопросы с пристрастием, был ли  в оккупации, как жил там, что делал?

«Мы — переселенцы 1944 года, и я не вижу разницы между депортированными и нами», — считает Александра Защук.

Александра Ефремовна никогда не испытывала ненависти, ничего ни от кого не требовала, воспитала в своих детях и внуках любовь к труду  и уважение к людям. Единственное, о чем сожалеет, что жизнь переселенцев 1944 года по-прежнему остается белым пятном в истории Крыма и России. Пожалуй, настало время исправлять ошибки!

Р. S. Побывав в селе, я обратила внимание на предвыборные плакаты, густо наклеенные на ржавом, давно закрытом ларьке, — «Хотите изменить жизнь к лучшему? Голосуйте за нас!». Вспомнились слова Александры Ефремовны: «В 1944-м, когда еще шла война, в нашем селе уже открыли медпункт и четыре койки для стационара. А сегодня у нас нет ни медпункта, ни врача, даже аптеки».

На дворе — не сорок четвертый, но у стариков из Брянского, других сел и деревень нет ничего, в первую очередь — достойной жизни. У них по-прежнему есть только надежда, но и она скоро уйдет вместе с этими людьми. Как бы не опоздать с обещаниями…

Ольга САФРОНОВА

Фото автора.

 
По теме
Кировский районный суд Республики Крым признал виновной местную религиозную организацию мусульманской общины и привлек её к административной ответственности за производство и распространение экстремистских материалов,
Алуштинский городской суд Республики Крым удовлетворено постановление следователя СО ОМВД России по г. Алуште о продлении срока заключения под стражей в отношении гражданина М., обвиняемого в совершении преступления,
Федеральный закон направлен на гуманизацию законодательства Российской Федерации, регламентирующего вопросы содержания осуждённых, подозреваемых и обвиняемых в учреждениях, исполняющих уголовные наказания,
Когда школьницы попадают в неприятности, всегда есть воп­росы к их родителям. - Крымская правда Когда школьницы попадают в неприятности, всегда есть воп­росы к их родителям.
Крымская правда
Межрегиональное управление Роспотребнадзора по Республике Крым и г.Севастополю с начала сезона активности клещей проводит мониторинг за клещевым вирусным энцефалитом и другими инфекциями, передающихся клещами.
Роспотребнадзор по Республике Крым
«От медиков Крыма – медикам фронта!» - Государственный Совет   Председатель Комитета по здравоохранению и социальной политике Анна Рубель в рамках акции «От медиков Крыма – медикам фронта!», которая проводится по инициативе Комитета при содействии Министерства здравоохранения Крыма,
Государственный Совет
Не только постоянные участники, но и друзья фестиваля. - Крымская правда Не только постоянные участники, но и друзья фестиваля. Фото автора. Крымский киномедиацентр - организатор открытого фестиваля документального кино,
Крымская правда
Крымские кадеты покорили Москву - МЧС России В Московской Академии ГПС МЧС России состоялся VII Открытый фестиваль кадетских классов и школ имени Героя России Евгения Николаевича Чернышёва.
МЧС России
Екатерина Шелеметьева: «Мои главные темы – мечта и семья» - ЦБС г. Евпатории    В Центральной городской библиотеке им. А.С. Пушкина состоялась профессионально-творческая встреча сотрудников евпаторийской централизованной библиотечной системы с писательницей Екатериной Шелеметьевой,
ЦБС г. Евпатории